с недовольством сказал: – Ладно, ладно, хорошо! Всё будет по лучшему сценарию, – и повесил трубку.
Жена вопросительно посмотрела на мужа.
– Алексей звонил, – сказал Сугробин. – Снова эти старпёры на сроки давят. Славкин проект он уже с ними согласовывает. Но попросил, чтобы я встретил их завтра на участке и показал что к чему.
– И в чём проблема?
– Да не люблю я эти личные общения с клиентами. К чему это бригадиру? Бригадир должен заниматься своими делами: организовывать рабочих. А клиентом должны заниматься менеджеры. Но нет! – иронично добавил он. – В «Григорьев и партнёры» подход к клиентам современный! С клиентами должен общаться чуть ли не каждый чурка на стройке, улыбаться им, показывать им своё рабское расположение.
– Ну ничего страшного! Поулыбаешься! С тебя не убудет!
– Но… Тут ещё такая проблема…
– Какая ещё проблема? – встревоженно спросила жена.
– Этот старик, сука, откуда-то узнал, что я посещаю психотерапевта. В общем, он в курсе моих проблем с алкашкой…
– Но при чём тут строительство?
– А вот, дорогая! Я же тебе сказал – подход современный! Фирма позиционирует себя как организация, у которой нет никаких изъянов. И что все её сотрудники готовы просто жопу клиентам вылизывать. Поэтому-то клиенты и выбирают «Григорьев и партнёры», так как им льстит такое вот раболепное отношение к себе. И по сути эти старики приедут не на участок смотреть, а на меня! Будут, суки, оценивать меня: не уйду ли я в запой во время строительства?
– Ну ничего страшного! – повторилась жена. – Поглажу тебе твой лучший костюм. Тот, в клеточку, твой любимый. Надушим тебя одеколоном…
– Никаких одеколонов, мать! Ты что?! Чтобы от меня спиртягой несло?!
– А, ну да, да. Ты прав. Значит, нужно купить тебе хороший дезодорант. Дорогой.
– Ох, блин! – возмутился Сугробин. – Придётся как-то завтрашний день пережить…
– Переживём, переживём! Всё будет хорошо! – ободряюще сказала жена и вновь начала рыться в шкафу, но теперь уже в поисках костюма в клеточку.
6
В восемь утра Алексей Григорьев подъехал на своей Audi к дому Сугробина.
– Неплохо, неплохо, – иронично сказал Григорьев, глядя на Сугробина в костюме.
– Да иди ты! – по-дружески смущённо ответил Сугробин и сел в машину.
– Ох, блин! – сморщил нос Григорьев, когда его овеял аромат нового дезодоранта Сугробина. – Не слишком ли ты сильно надушился? Аж в нос шибает!
– Ну извините! – Сугробин сменил тон на иронично-официальный. – Не моя инициатива. Жена выбирала.
– Ладно, – сказал Григорьев. – До приезда стариков побудешь на улице. Пусть тебя ветром хорошенько обдует. Ах-ха-ха!
– Очень смешно! Ржу не могу! – обидчиво сказал Сугробин.
– Ну ладно, ладно! Я же по-доброму! Не в обиду. Что ты всё так близко к сердцу воспринимаешь? Просто сегодня всё должно пройти идеально. Понимаешь?
– Да! – нехотя выпалил Сугробин, как делают дети, когда сами знают ответ на вопрос, но родители всё равно им дают подсказку.
– Значит, так, – сказал Григорьев, – вкратце расскажу, как всё будет происходить. Когда старики приедут, я официально представляю им тебя. Надеюсь, ты помнишь всю легенду, которую мы про тебя сочинили?
– Помню. Как «Отче наш»! – вновь сыронизировал Сугробин.
– Просто мужик этот очень любит задавать личные вопросы. Он бывший военный, ты же понимаешь, что военные наиболее «стадные» из людей, им свойственна постоянная социализация, везде ищут возможности с кем-то познакомиться поближе.
– А я теперь из противоположного лагеря… – самокритично сказал Сугробин.
– Но не сегодня, бля! Сугробин! – более чем строго сказал Григорьев. – Сегодня, пожалуйста, побудь в шкуре нашего вымышленного персонажа! Это ведь не так сложно!
– Да уж… куда проще… быть не тем, кем хочешь быть…
– Да иди ты на хуй, Сугробин! Как ты заебал со своей меланхолией! Я тебя не для того на работу устроил, вытащил тебя из твоей депрессивно-убогой жизни, чтобы ты мне всё дело обосрал!
– Начинается… Мог бы и не вытаскивать…
– Ладно, – взял себя в руки Григорьев. – Не обижайся. Просто пойми, что этот проект очень важен для меня. В стране кризис. Каждый хороший проект на вес золота. К тому же, если мы будем терять клиентов, в итоге мы лишимся губернаторской поддержки по земельным участкам, и тогда нам уже вдвоём придётся вставать на биржу труда.
– Хорошо, я понял, – сказал Сугробин и добавил со свойственной ему жалостью к себе: – Не переживай, отыграю перед ними отличный спектакль…
Григорьев безнадёжно посмотрел на него и решил до прибытия на место больше не разговаривать с ним, чтобы не подпитывать его заниженную самооценку.
7
На дворе уже был май, отопление давно как отключили, но сегодня случилось небольшое похолодание. Пол в квартире был холодным, поэтому Даша надела шерстяные носки и тёплую Славкину рубашку, с ногами залезла на диван, на журнальном столике перед собой она поставила ноутбук и чашку горячего чая.
Даша работала на дому, у неё был небольшой интернет-магазин, через который она продавала дизайнерские светильники по системе дропшиппинга. Такая работа ей нравилась. Это было удобно: все сношения с клиентами, складом и службой доставки происходили по телефону. Это также было удобно и для Славы, который очень ревностно относился ко всем её предыдущим работам, из-за которых было буквально невозможно выделить время для планирования семьи. Слава очень хотел ребёнка. Но предыдущие работы Даши и её фанатичное отношение к работе не давали возможности для этого. Они долго откладывали. Но теперь для Славы в этом отношении была идеальная ситуация. Жена была дома всегда. И это успокаивало его мужское эго в полной мере. Теперь он всегда знал, что когда он вернётся домой, она обязательно будет встречать его с горячим ужином, тёплыми объятиями и новой маленькой жизнью внутри неё.
Казалось бы, что и для Даши такая ситуация должна быть прекрасной. Но она по своему психическому складу была скорее экстравертом. Поэтому отрыв от коллектива, от друзей сильно влиял на её эмоциональное состояние. Ей сложно было переносить одиночество. И тогда как в рабочие дни её хотя бы спасало общение с клиентами по телефону, те же выходные, когда Слава брал сверхурочные, Даше было переносить тяжелее всего.
И сегодня был как раз такой день. Но в этот раз одна тёплая мысль всё же грела её: сегодня в гости должна заехать её мама. Славе не очень нравилось общество своей тёщи. Не сказать, что он её не любил. Скорее она его. Слава был человеком неконфликтным. Но ему сложно было переносить её постоянные претензии к себе, поэтому в такие дни он предпочитал пропадать на работе. Тёща это понимала. С одной стороны, она отождествляла такое поведение зятя как нелюбовь к себе. Но с другой стороны, её абсолютно это устраивало. Во-первых, потому, что ей, естественно, более нравилось проводить время с дочерью наедине. Во-вторых, в её понимании мужчина как раз и должен постоянно быть в работе, а женщина – хранителем домашнего очага. Такое довольно архаичное, но весьма распространённое воззрение. И когда мать пыталась всячески подбадривать свою дочь, это воззрение было центральным в её доводах. Мол: «Дочка, всё хорошо, всё так и должно быть! Пройдёт время, родится ребёночек, и далее он будет занимать всё твоё время и все твои мысли и у тебя не останется времени на переживания».
Другое дело – устраивали ли Дашу такие доводы? Конечно же – нет. Она с ужасом думала о том крадущемся зловещем будущем, когда ребёнок будет занимать всё её личное время. Но с другой стороны, сама эта мамина бесконечная болтовня очень помогала Даше отвлечься от этих мыслей в настоящем времени.
И очень часто темой их обсуждения становилась Славина навязчивая идея с домом у моря. Маме откровенно эта идея не нравилась. Но не нравилась не как сама идея, а как – по её, тёщиному, мнению – крайне низкая вероятность её осуществления. Дело в том, что мама была человеком практическим, да ещё с нищенским мировоззрением. Для нищих людей богатства всегда были своего рода сверхъестественным явлением. Чем-то, что можно или получить в наследство, или украсть, но не нажить честным трудом. И так
